В материалах рассекреченного архива КГБ, содержавшего доказательства преступной деятельности бандформирований украинских националистов, часто фигурируют окрестности деревни Большие Болоты Кобринского района. Там, среди глухих лесов и болот, уцелевшие представители Украинской повстанческой армии даже в начале 50-х годов устраивали диверсии, уничтожали советский актив, бывших партизан и красноармейцев. Напоминание об их жертвах – надгробья послевоенной поры на сельских кладбищах с надписями: «Убит бандитами», «Погиб от рук бульбовцев». Имена жертв не забыты, а истории их убийц звучат сегодня с особой силой как напоминание потомкам о том, что всё тайное рано или поздно становится явным.
Мародёрствовать, грабить, запугивать
О тайных похождениях Александра Климука правосудию стало известно в марте 1951 года. Три с половиной года в банде и шесть лет в бегах, скрываясь от возмездия, – такой путь прошёл житель деревни Большие Болоты Кобринского района, прежде чем попасть на скамью подсудимых. Он, как и два его старших брата, сделал свой судьбоносный выбор ещё в начале войны: чтобы сладко жить в оккупации, Климуки стали служить немцам. Братьев-изменников ликвидировали партизаны, что, очевидно, вызвало злобу у Александра и побудило примкнуть к украинским националистам.
«За время нахождения в банде я вместе с другими бандитами питался продуктами, которые мы отбирали у местных жителей Ратновского и Любешовского районов Волынской области, Кобринского и Дивинского районов Брестской области. Кроме того, мы забирали необходимую нам одежду и обувь. У кого именно мы производили ограбления, я не помню, так как таких случаев было очень много», – рассказал он во время допроса, упомянув, что мародёрствовал вместе с другими и отнимал как продукты, скот, вещи первой необходимости, так и просто показавшиеся привлекательными предметы. Так, к примеру, в сентябре 1945 года у одного из жителей деревни Киселевцы забрал парашют и гармонь: парашют из добротной ткани, которую можно было использовать в быту, а гармонь – просто приглянулась. По его словам, в его родной деревне Большие Болоты не было такого дома, в который бы не наведались «лесные братья».
На совести Климука участие в разгроме в 1945 году помещения Хабовичского сельсовета Дивинского района, в ограблении магазина сельпо в Хабовичах, которое помещалось в одном здании с сельсоветом, магазина сельпо в деревне Челищевичи. Тогда же вместе с другими бандитами на хуторе возле деревни Гирск участвовал в сожжении жилых построек, принадлежавших некой Добранке, за то, что эта женщина якобы имела связь с органами МГБ.
Руки в крови
Когда шёл судебный процесс над Александром Климуком, находились сердобольные люди, которые видели в нём жертву обстоятельств. Однако иллюзии развеялись, когда начали допрашивать свидетелей и пострадавших. Так, Дмитрий Куришко рассказал, как весной 1944 года партизанский отряд, в котором он состоял, вел бой с бандой украинских националистов на хуторе Хущевато Кобринского района. Взятый партизанами в плен Иван Дрозд из деревни Большие Болоты сообщил, что в банде находятся его односельчане, среди которых и Климук, участвовавший накануне в убийстве на Болотинских хуторах 7 человек, имевших связь с партизанским отрядом. Дмитрий Куришко знал, что и после войны банда продолжала вести борьбу, терроризируя местное население, врываясь по ночам в дома жителей. Климук был при этом правой рукой главаря банды Андрея Бойко по кличке Ермак.
Дал показания против Климука и Игнатий Савчук, который вместе с семьёй скрывался на Болотинских хуторах от бандитов, грозивших ему, как бывшему партизанскому связному, расправой. В доме Романа Дрыка кроме семьи Савчука проживали семьи Николая Кулишевича и переселенца из-под Беловежской пущи по имени Константин. «Перед рассветом во дворе Дрыка залаяла собака, и от этого все в доме проснулись. Я и жена Романа Юлия вышли во двор и увидели группу подходивших к дому вооружённых людей. Мы с хозяйкой укрылись за постройками. Когда рассвело, я возвратился в дом и увидел убитых Романа Дрыка, Николая Кулишевича. Переселенец Константин и брат Николая Кулишевича были ранены, последний вскоре скончался», – рассказал Игнатий Савчук. Оставшаяся в живых жена Игнатия Наталья, родом из деревни Большие Болоты, сказала, что среди бандитов, убивших этих людей, она опо-знала своих бывших односельчан Скалебу Андрея, Климука Карпа, Климука Александра, Бойко Андрея, Шварко Самуила и Дрозда Ивана.
«Всего их было человек 10, и все они были вооружены. Они окружили дом Дрыка, а часть бандитов, в том числе и Климук Александр, вошли в дом и крикнули: «Руки вверх!». Я с детьми в это время сидела на печке и от испуга не знала, что делать. С криком: «Давай наган!» бандиты набросились на Николая Кулишевича, связали ему назад руки и вывели из дома. Следом вывели Дрыка Романа и на улице застрелили. Кулишевич просил бандитов, чтоб дали ему проститься с малолетней дочерью. Когда он вошел в дом, мне показалось, что он уже был не в себе, шатался и еле шел. В это время бандиты из сеней выстрелили ему вслед и убили. Стреляя в Николая, они ранили и его брата. Затем вывели Константина и выстрелили по нему в сенях. Константин оказался раненым», – рассказывала Наталья Савчук.
Война в мирное время
Ещё об одном преступлении, совершённом осенью 1944 года, рассказал следствию Емельян Куришко – очевидец нападения банды на военнослужащих советской армии, которые проводили разминирование местности: «14 военнослужащих остановились в моём доме на ночлег, выставили одного часового. Примерно часов в 10 вечера я вдруг услышал стрельбу – с улицы очередью из автомата стреляли по моему дому. Военнослужащие поднялись и выбежали во двор. Через час стрельба прекратилась. Когда начали поднимать оставшихся в доме солдат, то два из них оказались убитыми, а один раненым. Я все время оставался в доме. Что происходило на улице, не знаю. Говорили, что бандиты отняли оружие у солдат, но я этого не видел. На следующий день убитые и раненый на подводах были увезены из деревни. Мёртвых похоронили на кладбище деревни Киселёвцы. Односельчане говорили, что на военнослужащих напали бандиты из банды украинских националистов».
Ещё один кровавый след оставили бандиты в сентябре 1945 года: на хуторах возле деревни Большие Болоты бандитами были замучены и убиты семьи Михаила Кислюка (6 человек) и Емельяна Бойко (4 человека).
Житель одного из хуторов Михаил Борисевич рассказал, что в тот день с утра он отправился по делам в Кобрин, а сына Ивана и дочь Ольгу послал на болото сгребать сено. Вечером напуганные дети в слезах вернулись домой. Вскоре в дом вошел Андрей Бойко (Ермак), спросил у удивлённого хозяина, кто есть в доме. Узнав, что в доме только свои, бандит строго приказал на улицу не выходить и о его появлении в деревне никому не говорить. За спиной у Бойко стоял Климук с винтовкой. После такого предупреждения бандиты ушли, а напуганная семья до утра не выходила из дома. Утром Михаил пошел к соседу Емельяну Бойко и нашёл его мёртвым. Бандитами была убита и его дочь. После этой страшной новости дети Борисевича рассказали отцу всё, что видели накануне.
«Я с братом Иваном ходила за лес на Болотинские острова сгребать сено. С нами шла в лес за орехами жительница нашей деревни Бойко Фекла. Когда мы возвращались домой, то на дороге нас задержали бандиты. Среди них я узнала жителей деревни Большие Болоты Бойко Андрея, имевшего бандитскую кличку Ермак, и Климука Александра, имевшего кличку Чайка. Нас посадили около сто-га сена, и Бойко начал спрашивать, зачем мы ходили на болото. Мы объяснили, что ходили сгребать сено, а тётка Фекла сказала, что ходила собирать орехи. Нас с Иваном бандиты остави-ли под стогом сена, и одному поручили охранять нас. А Бойко Феклу бандиты повели в лес и стали мучить её, мы с братом слышали её крик. Потом крик прекратился, и бандиты, ушедшие с Бойко Феклой, возвратились к стогу сена без неё. Бойко Андрей и Климук Александр говорили: «Когда зайдете домой, то никому не рассказывайте о том, что видели здесь в лесу. Если скажете, то убьем».
Потом нас бандиты отпустили домой, а сами пошли за нами следом. Войдя в дом, они всем членам нашей семьи угрожали убийством, если мы кому-либо расскажем о появлении бандитов в деревне. Они ушли, а мы с братом и отцом остались дома. На второй день я узнала, что в тот день, когда бандиты были в деревне, они убили Бойко Емельяна и Кислюка Михаила с их семьями. Из семьи Бойко Емельяна, кроме его самого, были убиты бандитами его дочь Александра и сын Иван. Одновременно с Кислюком Михаилом были убиты его жена Фекла, сын Николай и дочери Прасковья, Федора и Нина. Имущество этих семей бандиты забрали с собой. Убитых односельчане похоронили в один день на кладбище деревни Большие Болоты», – рассказала Ольга Борисевич.
Возмездие
В октябре 1945 года, когда Александр Климук находился на хуторе около деревни Большие Болоты у жены своего сослуживца Ворона, он был задержан работниками МВД и доставлен в Дивинский райотдел. На допросе сознался в том, что состоял в банде украинских националистов. Около 4 дней содержался под стражей. За это время начальник райотдела предложил Климуку обезвредить главаря банды Ермака. Арестованный согласился. Ему дали пистолет и освободили из-под стражи. Но Климук в банду не пошел и выполнить задание начальника РО МВД не торопился. Он стал скрываться от органов советской власти в стогах сена на Панских островах. Так и прожил отшельником с октября 1945 года по 3 марта 1951 года, скрываясь на Панских островах и на хуторах возле деревни Большие Болоты. Все эти годы мать и младший брат Константин, которые знали о положении Александра, снабжали его продуктами и тёплой одеждой. В марте 1951 года Александр был задержан работниками МГБ и военнослужащими войск МВД на одном из хуторов, где скрывался. Хозяева хутора – родственники Климуков Доминика Бойко и её дочь Надежда – в ходе следствия были признаны соучастниками, так как Александр признался, что Доминика и Надежда в холодное время года принимали его у себя и кормили, а он рассказывал им о своём бандитском прошлом.
На допросе женщины факт знакомства с Александром Климуком отрицали. Уверяли, что поддерживали отношения только с его братом Константином, у которого в феврале 1950 года Надежда крестила ребёнка. Александра якобы впервые увидели в день его задержания, 3 марта 1951 года, когда сотрудники МВД схватили его на их хуторе и привели в дом.
Аксентий Куришко с бригадой колхозников, которые по поручению председателя колхоза Игнатия Савчука после ареста Доминики Бойко должны были перевезти в амбар её сено, обнаружил на сеновале овчинный полушубок, перину, старый мужской пиджак и два мешка шерсти. У Доминики был сын-подросток 13 лет, пиджак же был большого размера, на взрослого мужчину. В сарае на чердаке у самой стенки был устроен просторный схрон, где могли поместиться два – три человека.
Ещё один бандитский схрон, который Климук вместе с младшим братом Константином построил летом 1945 года, был обнаружен на хуторе Закалнечье. На подворье у Константина был при обыске обнаружен принадлежавший Александру пистолет.
Местный лесник Иван Понятовский рассказывал, что видел Климука работавшим у Доминики Бойко на сенокосе. На вопросы Понятовского Климук отвечал, что он из Волынской области и нанялся на хутор косить сено. У кого именно работает, не говорил, упоминал только хорошую женщину, которую называл господыней.
Жители деревни Большие Болоты и Болотинских хуторов после ареста Климука также подтвердили, что Александр скрывался на хуторе Доминики Бойко и работал на её хозяйстве, но до его ареста никто не осмеливался обсуждать эту тему и органам советской власти о нем не доносили, так как знали его как агрессивного, жестокого человека и боялись расправы.
Стенограмма показаний сына Доминики Бойко Павла расставила всё по местам. Школьник на суде рассказал следующее:
«До марта 1951 года я жил дома возле деревни Гирск на хуторе Стыдинка с мамой и сестрой Надей. Кроме мамы и сестры в наш дом приходил Саня, вот он первый сидит на скамье рядом с мамой (свидетель указал на подсудимого Климука Александра). Еще к нам несколько раз приходил брат Сани Костя, вот он третий сидит, между мамой и Надей (свидетель указал на подсудимого Климука Константина). Саня в нашем доме жил долго – три года, помогал маме работать: пилил дрова и рубил, приносил из сарая сено коровам. Спал Саня на чердаке в сарае, в котором стоит наша корова, там, на чердаке, лежало наше сено. На чердаке я не был и что там у Сани было постлано, я не видел. Кушал Саня в сарае, ему туда приносили еду мама, Надя и я. Кроме Кости к нам приходила его мать Антонина, я ее звал тетей Тоней, она и привела в наш дом Саню. Когда приходил к нам Костя, то он приносил Сане чистое белье и табак, а кое-когда приносил яблоки.
Задержали Саню около нашего сарая, а перед этим он был в нашем доме и помогал Наде варить самогон. Я тогда сидел за столом и учил уроки. В дом постучали, и Саня выбежал в сени. Я видел, что в дверь стучали военные. От сильного стука дверь отскочила. В доме были я, мама и Надя. Через минут 15 в дом привели Саню, который первым сидит на скамье (свидетель указал на подсудимого Климука Александра). Потом Саню, мою маму и сестру Надю арестовали и увели из дому, а меня привезли в детский дом в Кобрин. Когда у нас был Саня, то моя мама и сестра Надя говорили мне, чтобы я никому не рассказывал о том, что он у нас находится...»
Вместо заключения
Конечно, жизнь сложна и противоречива. И в разные времена, и с разных «колоколен» одни и те же события порой воспринимаются по-разному. В попытках переписать историю отдельные современные деятели готовы до хрипоты спорить о том, что значила борьба ОУН и УПА для «самостийной» Украины, Белоруссии, Полесья. Пролистав ворох архивных документов, о деятельности ОУН и УПА в Беларуси, одно хочется сказать точно: кроме террора в послевоенное время жители этих территорий от повстанцев не увидели ничего. А ведь не зря говорят, что дерево познается по его плодам.
Жанна ЕЛИЗАРОВА
По документам и материалам «ОУН-УПА в Беларуси 1939-1953 гг.», Департамента по архивам и делопроизводству Министерства юстиции Республики Беларусь, Национального архива Республики Беларусь, Государственного архива Брестской области, Центрального архива Комитета государственной безопасности Республики Беларусь, материалам Прокуратуры Кобринского района.
Поделиться в соцсетях:
